Нельзя_убить_кастрировать

— Прибить его за это мало! — сообщила недавно любимая моя Анька, такая же рыжая, такая же вредная, как и я.

На недавнем свидании несчастная моя получила серьезную душевную травму. Она старалась, собиралась, одевалась, красилась и душилась, а кавалер...Кавалер посмотрел на нее глазами воспетого певицей размера девять на двенадцать.

А потом весь вечер жался, мялся, страдал, бледнел и чуть ли не заикался. В общем, вел себя резко неправильно, совсем не так, как полагается вести себя страстному мачо, охваченному вожделением и думающем лишь об одном — как всеми способами украсть добродетель прекрасной девы.

Взгляд мачо был прикован к НИМ..

К ногтям.

Почти перед самым свиданием Анна отдалась в руки креативной подружки, недавно освоившей професиию нейл-артщицы. Та ей соорудила на руках нечто жуткое — длиннючее, заостренно-треугольно-кинжальной формы, покрытое блямстяшками различной формы, стразами и еще чем то, не поддающимся описанию.

Ногти эти потом и мой взгляд притягивали, и у меня, привыкшей к закидонам творительниц красоты, вызывали содрогание. Потому как выглядели мерзко и...нездорово.

Блестяшки сии, беспорядочно наклеенные и разной формы, при не очень ярком электрическом свете становились похожи на кластерные отверстия, похожие на дырки в шкурке пипы суринамы, по которой так скорбел профессор Персиков.

А у товарища, как оказалось, была ярко выражена трипофобия. Представляете, каково ему было?

В один далеко не прекрасный момент он выскочил из-за столика и рванул по направлению к комнатам уединения. Человеку стало реально дурно.

Чуть позже он звонил, извинялся и пытался объяснить, что ему было совсем-совсем плохо, что вот, такой он хороший, но фобия иррациональна и контролировать ее невозможно.

Тем не менее, осадочек остался, кавалер был большинством девичьих голосов забракован. Слишком нежный — постановили они. Страдать такими дамскими расстройствами как «фобия» для мужчины — моветон.

Но я сегодня не о ногтях. И не о фобиях. Я немножко о другом.

С одной стороны — они ведь правы, да? Все-таки мужчины объявили себя сильной половиной человечества. Они громогласно заявляли, что должны выглядеть и пахнуть чуть лучше самца обезьяны, и быть такими же отважными, как бешеный Кинг-Конг. Должны бросаться на врага с воплями команчей, одновременно колотя себя в грудь обеими пятками, а не падать при виде этого самого врага в обморок. Тем более если этот враг — не свирепый пасюк длинной полметра с хвостом, а маааааленькая, хорошенькая мышка. Или, вообще, блестяшки на дамских ногтях.

С другой... Мужчины ведь тоже люди?

Сын одной из моих приятельниц совсем недавно полдня проторчал под подъездом, ожидая появления родителей. Дело в том, что, открыв «тамбур» — так, по моему, называют коридорчик перед двумя квартирами? — он увидел там самую настоящую крысу.

Как там крыса оказалась, никто не понял. Куда потом исчезла — не узнали. Но здоровенный лоб шестнадцати лет от роду, три раза в неделю шлифующий мышцы и мышицы в спортзале, впал в самую натуральную истерику.

Папенька сына очень сильно оскорбил, обозвав бабой. Оскорбил он и приятельницу мою (потому и знаю историю). Она плакалась и жаловалась, что он (то бишь муж), мужлан, все таки. Редкостный. Не понимает тонкой психологической организации и в связи с этим не признает иррациональности страхов и фобий. Он вообще заявил, что сын-истеричка — это плод маменькиного воспитания и ее нацеловывания ему попы. И добавил, что скоро нормальных мужиков не останется. Будут только всякие нежно-манерные, чуть что со слезами вопящие:

-Мама, спасиииии!

Так вот — приятельница с такой позицией очень сильно несогласная. Ну, вот очень сильно. Понимаете — пусть какой нить дядька не пугается. Не страдает от фобий. Находится в постоянной боевой готовности пасть порвать моргалы выколоть каждому встречному и поперечному.

Она согласна с тем, что в этой боевой готовности должен находится ее муж. И что вот он-то как раз всякие там разные фобии испытывать не имеет никакого морального права. Глава семьи, ее опора и защита как никак. А мальчику — можно. Он мааааненький. В шестнадцать лет — то.

Знаете, что то неправильное есть в этом подходе. Сильно неправильное.

Я постоянно слышу со всех сторон жалобы, что мужчин не осталось. Все они маменькины сынки, неудачники через одного, безответственные мутанты, которым надо только одно — свалить решение всех проблем на хрупкие женские плечи.

Так же часто раздаются другие жалобы, от приятельниц-матерей. Почти каждая готова рассказать о том, что от ее мальчика требуют слишком много (буквально на днях, перед каникулами, одна жаловалась но нормативы физкультурные, очень-очень жесткие и практически невыполнимые для сыначки). Почти каждая возмущается такой фразой «тыже мальчик, ты должен » — хотя сама ее повторяет неосознанно. Правда, в другом варианте — ты же мужчина, ты должен! Почти каждая хватается за сердце, когда думает об армии и о том, что мальчику, возможно, самому придется зарабатывать на жизнь и- о ужас!!!! — не только себе, но и своей семье...

На моей памяти случился развод из-за жутких разногласий по поводу воспитания сына. Отец волок его на футбол и борьбу, мать грудью встала, доказывая, что мальчику нужен балет и фортепиано. Самому мальчику было глубоко наплевать и на балет, и на борьбу, он любил рисовать и кушать.

В результате мама и папа развелись, причем со скандалом очень мерзким. По очереди бегали в суд, выливая друг на друга ведра помоев. Классическая ситуация — ты не согласен со мной в вопросах воспитания, я тебе не дам ребенка. А он в ответ — ах так, я тогда не буду платить алименты, ведьма! Про мальчика, собсвенно, там быстро забыли, в результате он не умеет играть в футбол, он не умеет драться, не умеет танцевать, не умеет играть на фортепиано. Он только кушает.

Вспоминая это, я готова согласиться с отцом шестнадцатилетнего лба, впавшего в истерику. С тем, что мы, своей дикой любовью к сыновьям, готовы убить в них мужчин. И убиваем. Или кастрируем (психологически, пока только психологически), превращая в существо непонятного пола

А потом сами удивляемся — и чего ж они, мужики, вымерли????